Диверсия [= Федеральное дело] - Страница 2

И обычно таких не находится. Потому что в нашем учреждении неумение приравнивается к должностному несоответствию. Несоответствие ведет к немедленной отставке. А отставки в Конторе нет — есть скоропостижная, во имя сохранения общей Тайны, смерть.

Мы как солдаты на войне, для которых предусмотрено множество поощрений — дополнительная кружка водки, орден, отпуск на родину и только один вид наказания — смертная казнь путем расстрела перед строем или перевода в штрафной батальон, равного расстрелу. По всей строгости военного времени.

Нас тоже по всей строгости… Потому что мы тоже по закону военного времени. Контора воюет всегда, это ее единственное и главное предназначение.

Редко бывает, чтобы Резидента срывали с подведомственного ему региона без предупреждения, без соответствующей замены. Но бывает. Сегодняшний случай именно из этой серии.

«Текущие дела, требующие надзора Резидента, законсервировать. Техническую сторону передать доверенному агенту. Оперативные встречи перенести до востребования. Документацию ликвидировать. Отчеты об использовании финансовых средств не предоставлять… Явиться в…» И гриф «сверхсрочно». С которым только дурак отважится поспорить.

Ну если гриф «сверхсрочно» и если финансовые отчеты не предоставлять, то действительно тянет в ноздри паленым — из-под крыши склада готовой продукции того самого порохового завода валит дым. Клубами. Бухгалтерию в нашей системе пробрасывают только в одном случае — когда в доме случилось стихийное бедствие. И значит, я — спасатель. И значит, мною будут тушить какой-то огонь. Интересно бы знать, какой? Но даже если и знать, и даже если наверняка знать, что придется сгореть, все равно ничего изменить нельзя. Приказ получен и обсуждению не подлежит. Согласно законам военного времени…

Сжечь шифрограмму. Растереть пепел пальцем. То же самое сделать с текущей документацией, хотя ее, наткнись на нее посторонний, прочитать без шифровальной машинки все равно невозможно. Вслед пустить шифровальную машинку. То есть превратить ее в тот же «пепел». И «растереть между пальцев».

Все, больше никаких компрометирующих меня или Контору предметов у меня нет. Резиденты орудия производства на месте проведения работ не хранят. Они не строители, которым кирки и лопаты сподручнее держать ближе к канаве. Подальше положишь — поближе, а главное — без угрозы потерять голову возьмешь. Не пословица — цитата из служебной инструкции.

Все прочее резидентское барахло хранится в надежном месте, в специальном контейнере, под чуткой охраной настроенного на чужака самоликвидатора. Сунешься, не зная, как с ним, с бессловесным, договориться, — ни содержимое контейнера, ни себя самого не найдешь. Разорвет, размечет по окрестностям на молекулы. Долго потом местные жители и любопытствующие журналисты будут гадать о случившемся в чистом поле странном взрыве, об отсутствии воронки и каких-либо обломков. И опять все спишут на тарелочки. Мол, очередной эксперимент… Хорошо, что инопланетяне пока в контакт не вступили. Для Конторы хорошо. Есть на кого валить.

Снять билет с брони. На этот самый пожарный случай у всякого Резидента сидит в Аэрофлоте пара-тройка своих, хорошо оплачиваемых через подставных лиц человек. Резидент должен иметь возможность улететь или уехать всегда, даже когда нелетная погода, а железнодорожные рельсы разобрали пионеры на металлолом. Хоть в бомбовом отсеке стратегического бомбардировщика, прикинувшись крылатой ракетой. Главное — чтобы быть в нужном месте в указанное время и чтобы никто из оказавших помощь в транспортировке твоего тела в нужную географическую точку не знал, кто ты есть и для чего туда едешь. А как ты это умудришься сделать — твои проблемы. На то ты и Резидент, а не торговка овощами.

Дела законсервированы, встречи перенесены, компроматы уничтожены. Самолет подан на полосу. До свидания, регион моего служебного интереса. Возможно, надолго. Возможно — навсегда…

Глава 2

В Москве я сразу из аэропорта поехал в Контору. За лишние запрошенные за доставку дензнаки с таксистами не торговался. Соглашался на то, что требовали. В некоторых случаях время дороже денег. В некоторых случаях время ценнее жизни.

Я не доехал до известного мне адреса четыре улицы. Расплатился с водителем. Проследовал три остановки на автобусе назад и три вперед. Прошел два квартала пешком. Зашел в обычный подъезд обычного многоквартирного дома, поднялся на шестой этаж, открыл ключом дверь. В типовую двухкомнатную квартиру.

Эта квартира и была сегодня Конторой.

Без вывесок, парадных въездов, охраны и тому подобной привлекающей общественное внимание мишуры.

Учреждение, в котором я служу, не Безопасность и не МВД, об адресах которых осведомлен всякий человек. В отличие от них моего Учреждения в списках государственных организаций нет. И в списках для служебного пользования нет. И в особо секретных списках. И вообще его нет. Для девяноста девяти и девятисот девяноста девяти тысячных процента населения моей страны. Но есть для двух-трех облеченных верховной властью людей.

Но есть!

Я зашел в квартиру, которая по лежащим на холодильнике документам была, согласно договору краткосрочной аренды, моей квартирой. И ключ мой подошел к замку, потому что это был ключ от моей квартиры. Этот ключ мог подойти еще к полутысяче квартир в любом из городов страны. Потому что такие были замки. И такие были ключи. Не оставлять же, в самом деле, домашние связки на сохранение у соседей.